Время прочтения: 4 мин.
Реальная жизнь – штука интересная. Все религии мира утверждают парадигму праведности: «исполняй/верь правильно – и высшая сила мира даст тебе всё, что пожелаешь. Твоя жизнь больше не причинит тебе страданий». Однако, в реальности всё происходит совершенно иначе. Религиозные концепты вынужденно уходят в сторону усложнения реальности дополнительными нагромождениями утверждений, которые являются принципиально непроверяемыми (например, о том, что эти праведники много грешили в прошлых жизнях), однако, возможно, всё намного проще, чем даже религиозные, склонные к упрощению всего и вся, идеи?
Преступление и наказание. Разбитая мамина тарелка и простаивание десяти минут в углу квартиры. Грех и страдания. С точки зрения любого человека, наказание, суть которого в создании некомфортного состояния духа и тела, всегда является последствием некоего проступка, поскольку именно за проступки и следует наказание. Наказание просто не бывает без совершения проступка. Ошибся – наказан. Не ошибся – не наказан. Сделал что–то хорошее с точки зрения «высшей силы» в виде своего строгого отца – получи поощрение в виде конфетки. Всё просто. Всё понятно. Всё логично. Правда, эта логика – логика пятилетнего ребёнка, где все причины и следствия связаны линейно, причём в обе стороны. Ошибся – наказан, наказан – значит, ошибся. Ведь по–другому же не бывает, правда?
Однако, в процессе дальнейшего взросления, выясняется, что строгий папа не будет вечно ставить в угол за проступки, самостоятельная жизнь предполагает совершенно иную сущность бытия человека. Внешнее обучение жизненным реалиям с помощью родителей отходит на второй план, уступая самообучению. Утверждение «не трогай этот нож!» переходит в вопрос «а зачем нужен нож и как им правильно пользоваться?», в противном случае, человек рискует кушать арбузы целиком, разбивая его твёрдую кожуру камнем, всю оставшуюся жизнь. Именно вопрос вместо утверждения и является основой самостоятельного постижения мира. И те, кто так и не научился ставить перед самим собой вопросы, получать из окружающего их мира ответы на них, анализировать и сопоставлять, честно смотреть открывшейся правде в глаза, так и остаются ментально в рамках упрощённой модели изучения мира, унаследованной из семейной модели «строгого отца и маленького ребёнка», где жизненные страдания в настоящем означают неправильный поступок в прошлом со стопроцентной вероятностью. Но ведь маленький ребёнок вырастает, не так ли?
К сожалению, маленький ребёнок не всегда вырастает во взрослого, самостоятельного человека. Взрослая жизнь намного сложнее, чем жизнь ребёнка. Ребёнок не несёт никакой ответственности за свою жизнь. А если и ошибся в чём–то, то простоял в углу положенное время– и на свободу с чистой совестью. Жизнь прекрасна, трава зелёная–зелёная, деревья высокие… Зачем расти дальше, когда и так, без этого, так замечательно живётся?
Вот только человек, который не вырос во взрослого и не освоил самообучение как стиль жизни, вынужден обосновываться в своей жизни по чужим для него лекалам того общества, в рамках которого он живёт, поскольку выработкой собственных он не озадачился. И именно внешний фактор общественного давления, того, что считается правильным и неправильным, и служит основным побудительным мотивом для поступков такого человека, ибо он точно знает, что за неправильными поступками неизбежно следует наказание, а стоять в углу как–то ему не хочется. Такие люди могут даже жить праведной жизнью, но только эта праведность– ложная, они идёт не от внутреннего понимания человека, а от внешнего общественного давления, играющего роль коллективного «строгого отца» и страха наказания, зачастую, совершенно неосознанного. Маленький ребёнок ведь не хочет расстроить своего отца?
Для людей же взрослых вопрос «а за что я наказан?», «за что это всё мне?» вообще не стоит на повестке дня. Стоят, обычно, совершенно иные вопросы: «иду ли я к своей цели?», «то, что я делаю, мне нравится?», «не играю ли я по чужим правилам?» и «живу ли я своей собственной жизнью?». И те некомфортные состояния, в которые попадает такой человек, воспринимаются им не как «наказание за грехи», а как обратная реакция на заданные вопросы, которые он задал сам себе и, через себя, окружающему миру. Страдания как ответы мира человеку, а не как кара. Достижение поставленной цели как последствие понимание логики работы мира, а не как оплата за хорошее поведение. Хорошие поступки, идущие изнутри, а не из-за страха наказания. Вопрос вместо абсолютного императива утверждения. Взрослое, ответственное отношение к жизни вместо праздника вечного детства. Смирение с неизбежностью смерти вместо постоянного бегства от старухи с косой. Да, взросление– штука сложная и малоприятная, не правда ли?