Время прочтения: 7 мин.
Впервые, после выхода из Египта, израильтяне делают что-то вместе. Они поют. Раши, объясняя точку зрения Рабби Неймана в Талмуде, говорит, что они внезапно запели песню вместе, что святой дух покоился рядом с ними и поэтому чудесным образом им в голову пришли одни и те же слова. В память об этом моменте, традиция назвала эту субботу - Шаббат Шира “Суббота песни”. Каково место песни в иудаизме?
Существует внутренняя связь между музыкой и духом. Когда язык стремится к трансцендентному, а душа стремится высвободится от гравитационного притяжения Земли, она модулируется в песню. Арнольд Беннет говорил: “Музыка - это язык, который понимает только душа, но перевести его она не может”. Согласно Ритчеру, это - “поэзия воздуха”; то, что Толстой назвал “стенографией эмоций”. Гетте говорил: “Религиозное поклонение не может обойтись без музыки. Это одно из главных средств при работе над человеком с эффектом чуда”. Слова - язык ума, музыка - язык души.
Поэтому, когда мы стремимся выразить или вызвать эмоции, мы обращаемся к мелодии. Дебора спела после победы Израиля над силами Сисары. Ханна пела, когда рожала. Когда Саул был расстроен, Давид играл для него, и дух его восстанавливался. Сам Давид был известен как “сладкий певец Израиля”. Элиша позвал арфиста, чтобы пророческий дух мог взойти на него. Левиты пели в Храме. В иудаизме, каждый день мы начинаем наши молитвы с Песукей де Зимра - часть песни с ее великолепием, в котором инструменты и человеческие голоса объединяются, чтобы воспевать хвалу Б-гу.
Мистики идут дальше и говорят о песне вселенной, которую Пифагор назвал “музыкой сфер”. Именно это имеет в виду Псалм 19, когда говорит: “Небеса объявляют славу Б-жью; облака провозглашают работу Его рук …. Нет речи, нет таких слов, где их голос не слышен. Их музыка проходит через всю землю, их слова - до конца мира”. Под тишиной, слышной только внутреннему уху, творение поет своему Создателю.
Поэтому, когда мы молимся, мы не читаем, мы поем. Когда мы соединяемся со священными текстами, мы не читаем, мы напеваем. Каждый текст в каждое время, в иудаизме, имеет свою особую мелодию. Есть разные мелодии для одних и тех же молитв в утреннее и вечернее время. Есть разные мелодии и настроение для молитв в будние дни, Шабат, Песах, Шавуот и для других праздников.
Существует множество разных мелодий для разных текстов. У каждой из книг, что мы читаем, есть свой речитатив. Для изучения разных книг существует свой особый ритм. Так что, благодаря одной только музыке, мы можем узнать какое сейчас время суток и какой конкретно текст используется. Есть карта святых слов, и она записана в мелодиях и песнях.
Музыка обладает исключительной способностью пробуждать эмоции. Молитва, с которой начинается Йом Кипур, на самом деле вовсе не молитва. Это сухая юридическая формула аннулирования обета. Нет никаких сомнений, что именно ее древняя мелодия и укрепила ее в еврейском воображении. Трудно слышать эти слова и не чувствовать, что вы находитесь в присутствии Б-га, в Судный день, стоя в обществе евреев со всех уголков земли, когда они молят небеса о прощении. Это святая святых еврейской души.
Вы также не сможете спокойно сидеть во время молитвы Тиша бе Ав, читая книгу Плача, с ее уникальным ритмом; не сможете не почувствовать слез евреев на протяжении веков, их боли и страданий, что они испытывали в тот день, когда был разрушен Храм. Слова без музыки подобны телу без души.
Каждый год, в течении последних десяти лет, мне выпала честь быть частью песни Израилю, которую мы исполняли жертвам террора, людям в больницах, общинных центрах и т.д. Мы поем за и с ранеными, больными и сокрушенными. Мы танцуем с людьми в инвалидных колясках. Один мальчик, который потерял половину своей семьи и зрение в результате теракта-самоубийства, пел в дуэте с самым молодым членом хора, доводя медсестер и других пациентов до слез. Такие моменты - это прозрения, искупившие фрагмент человечества и надежду от случайных жестокостей судьбы.
Бетховен, над одной из своих рукописей, написал: “Чувство новой силы”. Именно это мы и ощущаем в этих больничных палатах. Начинаешь понимать, что имел в виду царь Давид, когда пел Б-гу такие слова: “Ты превратил мое горе в танец; ты убрал мои отребья и одел меня в радость; да поет мое сердце для Тебя”. Вы ощущаете силу человеческого духа, которую не может уничтожить ни один террор.
Невропатолог и писатель Оливер Сакс (не родственник, увы), в одной из своих книг рассказывает о проницательной истории Клайве Веринга, выдающегося музыковеда, которого поразила страшная инфекция мозга. Результатом поражения стала амнезия. Он не мог ничего запомнить дольше, чем на несколько секунд. Его жена, Дебора, говорила: “Каждый бодрствующий момент был как первый”.
Не имея возможности объединить опыт, он застрял в бесконечном настоящем, которое не имело никакого отношения к тому, что было раньше. Однажды жена обнаружила, что он держит шоколад в одной руке, а второй монотонно то открывает его, то закутывает в фольгу, при этом говоря: “Смотри, это ново”, жена: “Нет, это тот же шоколад”, на что он ответил: “Да нет же, смотри, он изменился”. У него не было никакого прошлого. В момент осознания Веринг сказал: “я ничего не слышал, ничего не видел, ничего не трогал, ничего не нюхал. Это как быть мертвым”.
Две вещи, однако, прорвались через его изоляцию. Первая - любовь к своей жене. Вторая - музыка. Он по-прежнему мог петь, играть на органе и исполнять хор со всеми старыми навыками и воодушевлением. Сакс спрашивал, что же такого в музыке, что помогло ему прервать свою амнезию во время игры или пения. Он предположил, что когда мы “вспоминаем” мелодию, мы вспоминаем одну ноту, однако одна нота относится к целому. Он цитирует философа музыки Виктора Цукеркандля: “Слушание мелодии это совокупность всех времен в едином целом. Каждая мелодия говорит нам, что прошлое все еще существует, даже если мы его не помним, будущее существует, даже если мы о нем еще не знаем”. Музыка - это форма ощущаемой непрерывности, которая порой может преодолеть самые непреодолимые отклонения в нашем временном опыте.
Вера больше похожа на музыку, чем на науку. Наука анализирует, музыка - объединяет. И, как музыка объединяет ноту с нотой, так и вера объединяет эпизод с эпизодом, жизнь с жизнью, возраст с возрастом в вечной мелодии, которая прорывается сквозь время. Б-г - композитор и либреттист. Каждый из нас призван быть голосом в едином хоре, исполнителем Б-жественной песни. Вера учит нас слышать музыку среди шума.
Таким образом, музыка - это сигнал превосходства. Философ и музыкант Роджер Скратон пишет, что это “столкновение с чистым субъектом, выпущенным из мира предметов и движущегося только в соответствии с законами свободы”. Он цитирует Рильке: “Слова по-прежнему мягко идут к неозвученному / А музыка, всегда новая, от трепещущих камней / строит свой благочестивый дом”. История еврейского духа написана в наших песнях. Слова не меняются, но каждому поколению нужна своя мелодия.
Наше поколение нуждается в новых песнях, чтобы мы тоже могли радостно петь песни Господу, как делали это наши предки в момент преображения, когда они пересекли Красное море и оказались на другом берегу, наконец-то свободные. Когда душа поет, дух парит.
Перевод Анастасии Яценюк