Время прочтения: 10 мин.
В недельной главе «Итро» идёт речь о том, что Моше Рабейну получил десять основополагающих заповедей, которые являются базовыми для еврейского народа и на которых зиждется вся Тора. После этого в главе «Мишпатим» рассказывается о получении учителем нашего народа заповедей, которые преимущественно имеют отношение к компенсации за причинённый ущерб. В текущей же главе Торы «Трума» уже идёт речь о законах строительства переносного святилища Мишкана, или, как его называют в европейской традиции, Скинии. Эти же законы, собственно говоря, действуют и для Бейт ГаМикдаш, «стационарного» Храма, который будет возведен в Иерусалиме.
В главе приведен план сооружения. Бейт ГаМикдаш состоит из трёх частей. Самой внешней частью Храма был Двор, который в Мишкане носил название «Хоцер», а в «стационарном» Храме в Иерусалиме его называли «Азара». На его территории был расположен Большой жертвенник. Следующий участок Храма носит название «Кодеш», что означает Святилище. Здесь располагался Малый жертвенник. И самая главная часть Бейт ГаМикдаш – это «Кодеш Кодошим», Святая Святых Храма. Здесь находился Арон Кодеш, Ковчег Завета, в котором хранились Скрижали Завета, каменные таблицы с заповедями.
Как известно, в Иерусалиме в разное время было построено два храма. Первый Бейт ГаМикдаш начали строить в 2928 году от сотворения мира (832 год до н.э.). Он был разрушен войском вавилонского царя Невухаднецара (Новуходоносор) и его военачальника Навузардана через 410 лет. Храм был отстроен через 70 лет после разрушения в 3408 году от сотворения мира (352 год до н.э.). Второй Бейт ГаМикдаш впечатлял своим видом жителей Иерусалима 420 лет и был разрушен в 3828 году от сотворения мира (68 год н.э.) войсками будущего римского императора Тита. Фрагмент стены, ограничивавшей Двор Храма с его западной стороны, сохранился по сей день. По мнению некоторых историков, римские солдаты разбили здесь, под данным участком стены, свой лагерь, вследствие чего он и остался целым. Этот «кусок» стены известен во всём мире под названиями Западная Стена, или Стена Плача.
Итак, мы ознакомились со строением Храма. С технической стороны всё довольно понятно. Но возникает вопрос из другой области: если Всевышний существует вне времени и пространства, и человечество не может его видеть явным образом, то зачем же тогда он захотел, чтобы евреи построили Храм и приносили там ему жертвы. Ведь таким образом, мы поступаем подобно идолопоклонникам, которые создавали места поклонения своим идолам, предварительно заключив их в «материальные» тела из дерева, камня или металла, и предоставив им прописку в строго определённой точке на поверхности Земли! Именно в этих «локациях» идолам скармливали жертвы, подчеркивая, таким образом, на самом деле, ограниченность своих кумиров.
Соответственно, идол (или истукан) привязан к конкретной точке на карте и там принимает гостей и «подарки». С ним понятно. Но каким образом к подобной атрибутике имеет отношение наш Создатель, для которого не существует пространственных рамок и временных ограничений? Зачем ему вообще такое «жилище»?
За многолетнюю историю еврейского народа и за время существования различных религиозных школ в иудаизме данные вопросы обсуждались не единожды, и потому на них было получено множество ответов. Все эти ответы можно сгруппировать в две группы. К первой группе относятся мнения, что таким образом Всевышний снизошёл на уровень своих творений, которым такой вид служения был более понятен, и Храм явился инструментом, упрощающим служение людей. Вторая группа ответов, наоборот, предполагает, что именно Храм и является квинтэссенцией служения.
Согласно первой группе мнений, идея Бейт ГаМикдаша заключается в том же, в чём состоит идея наличия Царя: безусловно, Царём для евреев должен быть сам Создатель, и он ждёт, когда мы его «коронуем», но люди всего лишь творения, а потому требуют, чтобы у них был земной Царь в человеческом обличье. Всевышний благосклонно удовлетворяет данное пожелание людей.
Впрочем, если «глубоко нырнуть» в Священное Писание, то можно успешно обнаружить цитаты, в которых целесообразность наличия Храма подвергается сомнению. Так, в книге Пророка Иешаягу (глава 66, стих 1) сказано: «Так говорит Господь: небо — престол Мой, а земля — подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего?»
В то же время, сторонники ответов из второй группы видят ситуацию в корне иначе. Они считают, что Храм, стоящий на земле, является некой главной «точкой входа» для раскрытия небесных благ на земле, фактически основной точкой пересечения двух миров – материального и духовного.
Интересно, что и те, и другие мнения высказаны, опираясь на предполагаемую дату предоставления евреям законов постройки Храма из недельной главы «Трума».
В Мидраш Танхума сказано, что законы эти были получены в Йом Кипур. Именно в этот день, благодаря Моше Рабейну, евреям был прощён грех «золотого тельца». Идея Мидраш Танхума заключается в том, что до этого греха Шхина (Божественное Присутствие) пребывала непосредственно среди евреев, а потому никакой надобности в наличие специального Храма не существовало.
В то же время, другой мидраш, Мидраш Шир ГаШирим Раба, говорит о том, что сразу же после получения евреями заповедей из главы «Мишпатим», им были даны законы строительства Бейт ГаМикдаш. Основная же идея данного мидраша относительно Храма состоит в следующем. На тот момент еврейский народ повзрослел, и Создатель решил отныне встречаться со своими творениями не где-то и как-то, а в особом, созданном непосредственно для таких встреч, месте. В общем, так или иначе, но всячески подчёркивается, что в Бейт ГаМикдаш фактически и сконцентрировано всё Творение.
В книге «Две Скрижали Завета» («Шней Лухот ГаБрит»), созданной великим учёным каббалы Раби Йешая бар Авраам ГаЛеви Гурвицом приблизительно в 1620-ом году, Храм назван «прообразом мироздания» и «вратами небес», поскольку из «верхнего мира в нижний мир» исходит Божественный Свет и наполняет Храм. Далее, уже из Храма свет растекается по всей земле, и всякое творение, что есть в нашем мире, получает положенный ему свет от того элемента Бейт ГаМикдаш, который этому творению соответствует.
Таким образом, можно выделить две принципиально разные концепции целесообразности наличия Храма: согласно одной, Храм – это инструмент, средство, и имеет второстепенное значение; согласно другой, Храм имеет главное значение, и олицетворяет цель Творения.
В чём-то это различие взглядов похоже на расхождение взглядов Аристотеля и Платона. Именно к этому разногласию древнегреческих философов относится высказывание Аристотеля «Хотя Платон и истина мне дороги, однако священный долг велит отдать предпочтение истине».
Более того, этот спор в течение тысячелетий постоянно возрождался среди мыслителей всех монотеистических религий.
По мнению Платона, идеи существуют в отдельном мире, автономно, несмотря на то, что они дают нам возможность идентифицировать представителей определённых групп именно, как принадлежащих к этим группам. В то же время, Аристотель считал, что идеи неразрывно связаны с представителями отдельных групп, и не могут существовать как-либо отдельно от них. Если резюмировать различие этих подходов, то можно сказать, что Платон считал Истину источником существования отдельных сущностей, тогда как Аристотель ее считал конечным Пределом, к которому эти сущности стремятся.
Так, и в случае с вопросом о Храме: разбирается основополагающее понятие веры, и параллельно с этим принимается точка зрения одного из великих философов.
В данном случае, позиция Аристотеля лучше отражает непосредственное содержание Пятикнижия. В то же время, с позиции историко-религиозных настроений, сложившихся за последние лет триста, данная позиция отражает точку зрения противников хасидизма или, как они себя называли, «миснагидов».
Если обратиться к тексту Пятикнижия, то нельзя заметить особой разницы в том, как Всевышний даёт наставление строить Храм, и того, как он давал приказ Ноаху строить Ковчег. Грубо говоря, это такая же техническая инструкция, и ни о каких возвышенных материях речи не идёт.
Всемирно известный французский и американский философ и религиовед румынского происхождения Мирча Элиаде говорит, что Всевышний показал Моше «образец» Храма и строго предупредил, чтобы всё делалось по плану, а затем, когда царь Давид даёт указания о постройке Бейт ГаМикдаш своему сыну Шломо, то ссылается на тот же фрагмент из Торы. Таким образом, Элиаде делает вывод, что Давид видел посланный ему с небес «макет Храма».
На самом деле, как раз такое заключение совсем не напрашивается. Пятикнижие употребляет слово «тавнит» («образец»), которое обычно понимается, как «макет» или «модель». Однако, в том значении, как его понимает Платон – некоего источника Истины, это слово не воспринимается. Таким образом, можно сделать вывод, что Моше Рабейну узрел на горе Синай «модель», своеобразный инструмент или средство, предназначенное для того, чтобы оказать помощь инженерам в конструировании данного сооружения. Модель, в которой чётко указано, какой высоты и ширины должны быть детали Ковчега Завета и Храма в целом.
Такое предназначение, судя по всему, было и у видения пророка Йехезкиэля, которое было снабжено детальной инструкцией со всеми подробностями и техническими характеристиками.
Опять же, все места поклонения идолам создавались на основе некой идеи понимания данного идола, его отличия от других объектов поклонения, и области его действия. «Образец» Храма в Иерусалиме как раз имеет другое значение — эталона, к которому нужно стремиться, — а это уже соответствует позиции Аристотеля.
Итак, модель Бейт ГаМикдаш дана нам из более высокого мира. Значение данной модели следующее: Благо Всевышнего спускается в наш мир после совершения «работы снизу», которая является выражением и результатом желания человека «привести небеса на Землю», то есть установить владычество Всевышнего в нашем материальном мире в явном виде. Именно «работы снизу», а не «желания сверху».
Еврейский экзистенциальный философ Мартин Бубер прекрасно понимал эту «краеугольную модель» еврейского служения и говорил о ней, что она совершенно не похожа на модель, представленную в других учениях. В этих учениях всё возможно исключительно «в одном направлении» — «сверху вниз» — всё зависит только от Бога. В иудаизме это не совсем так. Согласно нашему учению, человек создан, чтобы именно своими действиями довести мир до совершенства. Чтобы своей «работой снизу» человек разобрался полностью в идее Мироздания. Чтобы люди исправили этот, не случайно оказавшийся несовершенным, мир. Человек и Всевышний являются партнёрами в этом мире. Человек исправляет мир, доводит его до совершенства, а Создатель, дождавшись от создания выполнения той задачи, ради которой оно создано, спускает Благо в этот мир.
Резюмируя, можно сказать, что согласно точки зрения противников хасидизма, которая соответствует позиции Аристотеля, Храм нужен лишь для того, чтобы стать инструментом, средством для «подобного муравью» создания превозмочь свои ограничения, понять своё место в мироздании и совершить возвращение к своему источнику. Под источником здесь нужно понимать как самого Всевышнего, поскольку Он является нашим Создателем и источником нашей жизни, так и установленные Всевышним правила и поставленные им перед человеком задачи.
В то же время, если есть противники хасидского подхода, значит, есть и его сторонники тоже. В данном случае, им соответствуют приверженцы позиции Платона. И такая ситуация является логичной. Понятия религиозного служения можно описать всевозможными формами философских направлений. Все из них имеют свои “плюсы” и “минусы”, однако, описание позиции Платона в отношении Бейт ГаМикдаш является темой уже другого исследования.
По материалам machanaim.org