Время прочтения: 10 мин.
Иногда говорят, что в истории нет контролируемых экспериментов. Любое общество, любая эпоха, любое стечение обстоятельств - уникально. Если это так, то нет и никакой исторической науки. Не существует универсальных правил, определяющих судьбу народов. Однако это не совсем так. История последних четырех столетий предлагает нам кое-что близкое к контролируемому эксперименту, и вывод, который можно из этого сделать, удивляет.
Современный мир был сформирован благодаря четырем революциям: английской (1642-1651), американской (1776), французской (1789) и русской (1917). Их результаты значительно отличались друг от друга. В Англии и Америке революция принесла войну, но в конечном итоге привела к постепенному росту свободы, правам человека, заинтересованному правительству и, в конечном итоге, демократии. С другой стороны, французская революция породила "царство террора", и между 5 сентября 1793 и 28 июля 1794 года погибло более сорока тысяч противников революции, которых казнили на гильотине без суда и следствия. Русская революция, в свою очередь, привела к одному из самых репрессивных тоталитарных режимов в истории. По некоторым оценкам, около двадцати миллионов человек погибли не своей смертью во времена Сталина, с 1924 по 1953 год. В революционных Франции и Советском Союзе мечта об утопии закончилась адским кошмаром.
В чем же заключалась разница? Тому есть множество объяснений. История - сложное дело и было бы неправильно пытаться ее упростить, но есть одна деталь, которая выделяется. Английская и американская революции были вдохновлены еврейской Библией, которую читали и трактовали пуритане. Это произошло из-за столкновения ряда факторов в шестнадцатом и семнадцатом веках: реформация, изобретение книгопечатания, рост грамотности и распространения книг, наличие еврейской Библии в разных переводах. Впервые люди могли сами читать Библию, и то, что они обнаружили, когда читали пророков и рассказы о гражданском неповиновении (Шифра и Пуа, еврейские повитухи), было послание о том, что позволительно, а иногда даже необходимо сопротивляться тиранам во имя Господа. В политической философии английских революционеров и пуритан, отправившихся в Америку в 1620 и 1630 годах, доминировали работы христианских гебраистов, которые основывали свои идеи на истории Древнего Израиля.
Французская и русская революции, напротив, были враждебны к религии и вдохновлялись философией: Жан-Жак Руссо в случае Франции и Карл Маркс в России. Между Торой и философией есть очевидные различия. Самая хорошо известная разница заключается в том, что одно основано на откровении, другое - на разуме. Однако подозреваю, что не этот пункт сыграл роль в ходе революционной политики. Дело, скорее, в представлениях о времени.
Глава Беар устанавливает революционный шаблон для справедливого, свободного и достойного общества. Одна из идей заключается в освобождении рабов:
Если твой брат обеднеет и будет продан тебе, не обращайся с ним как с рабом. Он должен быть рядом в роли наемника или партнера. Он прослужит тебе только до Юбилейного года, а затем он и его дети будут свободны покинуть тебя и вернуться к своей семье, в землю своих предков. Ибо они Мои слуги, которых Я вывел из Египта; они не могут быть проданы в рабство... Дети Израилевы - Мои слуги: они Мои люди, которых Я вывел из земли египетской, Я - Господь, Бог твой. (Левит 25:39-42)
Здесь все понятно. Рабство - это неправильно. Это нападение на человеческую природу. Быть "по образу Божию" - значит быть призванным к свободной жизни. Сама идея верховной власти Бога означает, что Он один имеет право на служение человечества. Те, кто являются служащими Господа, не могут быть рабами для кого-то другого. Иегуда Галеви сказал: "Слуги времени - это слуги слуг. Только слуги Господа свободны."
На данном отрезке времени трудно уловить радикализм этой идеи, которая в древности опрокинула сами основы религии. Ранние цивилизации, такие как Месопотамия и Египет, основывались на иерархиях власти, которые, как считалось, были заложены в природе космоса. Как существовали (так считалось) ранги и градации среди небесных жителей, точно так же существовали они и среди жителей земли. Великие религиозные ритуалы и памятники были созданы для того, чтобы отражать и поддерживать эту иерархию. В этом отношении Карл Маркс был прав. Религия в древности была опиумом для народа. Это было одеяние святости, скрывающее обнаженную жестокость власти. Она канонизировала статус-кво.
В сердце Израиля была идея, почти нереальная для древнего разума: Бог вмешивается в историю, чтобы освободить рабов; верховная Власть находится на стороне бессильных. Не случайно Израиль родился как нация в условиях рабства. Это пронесло через всю историю память о тех годах, потому что народ Израиля служит вечным напоминанием себе и миру о моральной необходимости свободы и бдительности, необходимой для ее защиты. Свободный Бог хочет свободного поклонения свободных людей.
Тем не менее, Тора не отменяет рабства. Это и есть парадокс, лежащий в основе главы Беар. Конечно, оно было ограничено и наделено человечностью. Каждый седьмой день рабам полагался отдых и вкус свободы. Каждый седьмой год израильских рабов отпускали. Если сами рабы принимали иное решение, их освобождали в Юбилейный год. За годы их службы к ним надлежало обращаться как к наемным работникам. Их нельзя было подвергать непосильному или сокрушающему дух труду. Все бесчеловечное, что может быть в рабстве, было запрещено. Однако само рабство не было запрещено. Почему? Если это было неправильно, то его следовало бы отменить. Почему Тора позволила существование фундаментально неправильного явления?
Моше Маймонид в Путеводителе растерянных объясняет необходимость времени в социальном преобразовании. Он утверждает, что все процессы в природе происходят постепенно. Плод медленно развивается в утробе матери. Постепенно ребенок становится зрелым человеком. И то, что относится к отдельным личностям, относится и к народам и цивилизациям в целом:
Невозможно внезапно перейти от одной крайности к другой. Поэтому, согласно природе человека, он не может внезапно прекратить те процессы, к которым привык.
Поэтому Бог не просил Израильтян резко отказаться от всего, к чему они привыкли в Египте. "Бог воздерживался от предписания того, чему люди по своей природной склонности были бы неспособны повиноваться."
В чудесах Бог изменяет физическую природу, но никогда – человеческую. Если бы Он поступил так, то вся задумка Торы: свободное поклонение свободных людей, была бы признана недействительной. Нет никакого величия в том, чтобы запрограммировать миллион компьютеров на выполнение инструкций. Величие Бога заключалось в том, что Он рискнул создать существо, способное к выбору и ответственности и, следовательно, к свободному повиновению Богу.
Бог хотел, чтобы человечество отказалось от рабства, но по собственному желанию и тогда, когда оно само будет готово. Рабство как таковое не было отменено в Англии и Америке вплоть до XIX века, а в Америке и вовсе не обошлось без гражданской войны. Ответом на этот вопрос было законодательство Торы: как можно создать такую социальную структуру, в которой люди по собственной воле в конечном итоге будут считать рабство неправильным и сами решат отказаться от него?
Ответ лежал в одном: изменить рабство с онтологического состояния на временное обстоятельство. Ни одному израильтянину не позволялось обращаться с другим как с рабом, или видеть себя самого рабом. Возможно, на какое-то время они и попадут в рабство, но это лишь мимолетное состояние, временная ситуация. Сравните слова, сказанные Аристотелем:
(Есть люди, которые являются) рабами по своей природе, и для них лучше быть подчиненными этому виду контроля. Ибо человек, способный принадлежать другому человеку, по своей природе раб.
Для Аристотеля рабство - это онтологическое условие, факт от рождения. Одни рождаются, чтобы править, другие - чтобы ими правили. Именно этому мировоззрению противостоит Тора. Весь комплекс библейского законодательства направлен на то, чтобы ни раб, ни его владелец никогда не рассматривали рабство как постоянное состояние. К рабу следует относиться "как к наемному работнику или партнеру", иными словами, с тем же уважением, с каким следует относиться к свободному человеку. Таким образом, Тора гарантировала, что, хотя рабство не может быть забыто в одночасье, от него в конечном итоге откажутся. Так оно и случилось.
Между философией и иудаизмом существуют глубокие различия, одно из них заключается в соответствующем понимании времени. Для Платона и его наследников философия - это вечная истина. Для Гегеля и Маркса речь идет об "исторической неизбежности" - изменениях, которые происходят независимо от сознательных решений человека. Иудаизм - это идеалы, подобные человеческой свободе, которые реализуются со временем и через время, благодаря свободным решениям свободных людей.
Вот почему нам заповедано передавать историю Исхода нашим детям на каждый Песах, чтобы они тоже вкусили пресный хлеб скорби и горькие травы рабства. Именно поэтому нам предписано следить за тем, чтобы каждый седьмой день все те, кто работает на нас, могли отдыхать и дышать воздухом свободы. Вот почему, даже когда были рабы-израильтяне, их необходимо было отпустить в седьмой год или, если не получалось, в Юбилейный год. Это путь эволюции, а не революции, постепенно обучающий каждого члена израильского общества тому, что неправильно порабощать других, чтобы в конечном итоге это явление было упразднено, но не по Божественному приказу, а по человеческому желанию. Конечным результатом является свобода, которая является надежной, в отличие от свободы философов, которая слишком часто является еще одной формой тирании. Как ни странно, Руссо однажды написал, что если граждане не согласятся с "общей волей", то их "заставят быть свободными." Это не свобода, а рабство.
Тора основана, как ясно показывают ее повествования, на истории, реалистическом взгляде на человеческий характер и уважении к свободе и выбору. Философия часто оторвана от истории и настоящего чувства человечности. Философия рассматривает истину как систему. Тора рассказывает правду как историю, а история - это последовательность событий, растянутых во времени. Революции, основанные на философских системах, терпят неудачу, потому что изменения требуют времени, а философия редко дает адекватный отчет о человеческом измерении времени.
Революции, основанные на Танахе, успешны, потому что они берут во внимание человеческую природу, признавая, что людям нужно время, чтобы измениться. Тора не отменила рабство, но она привела в движение процесс. В результате этого процесса люди сами пришли к выводу, что это неправильно. То, что Тора сделала это, хоть и медленно, является одним из чудес истории.
Шабат шалом.
Перевод Анастасии Яценюк