Время прочтения: 8 мин.
«Вы - дети Господа, Бога вашего. Не делайте надрезов на теле вашем и не брейте кругом головы ваши в честь мертвых, потому что вы - народ, святой перед Господом, Б-гом Вашим. Из всех народов, пребывающих на земле, Господь избрал вас для того, чтобы быть Его ценным достоянием» (Второзаконие 14:1-2).
Этот фрагмент имеет большое значение в иудаизме. Первое предложение стало источником вдохновения для известного высказывания рабби Акивы: «Человек любим, потому что он был создан по образу и подобию [Б-га]. Народ Израиля - любимый, потому что названы они детьми Вездесущего» (Авот 3:14). Фраза «Не разрезайте себя» была творчески применена мудрецами к делениям внутри общины (Евамот 14а). В одном городе не должно быть двух или более религиозных судов, принимающих разные решения.
Простой смысл этих двух стихов, однако, касается поведения в момент тяжелой утраты. Нам приказано не соблюдать чрезмерные ритуалы скорби. Потерять близкого члена своей семьи – сокрушительный удар. Это похоже на то, будто что-то внутри нас тоже умерло. Не горевать неправильно, бесчеловечно: иудаизм не принуждает к стоическому безразличию перед лицом смерти. Но дать волю диким выражениям скорби – терзать собственное тело, вырывать волосы - тоже неправильно. Это, как утверждает Тора, не соответствует святому народу; это поведение, отождествляемое с идолопоклонническими культами. Как так, и почему так?
В другом месте Танаха проясняется, какое именно поведение имеет в виду Тора. Это происходит во время встречи между пророком Элиягу и пророками Баала на горе Кармель. Элиягу бросил им вызов: Давайте каждый из нас принесёт жертву, и мы увидим, кто из нас сможет вызвать огонь с неба. Пророки Баала принимают вызов:
Затем они взывали к имени Баала с утра и до полудня. «О, Баал, ответь нам!» - кричали они. Но ответа не было; никто не ответил. И они танцевали вокруг жертвенника, который сделали. В полдень Элиягу начал насмехаться над ними. «Кричите громче!» - говорил он. «Конечно же, он бог! Возможно, он сейчас о чём-то глубоко задумался, или занят, или путешествует. Может быть, он спит и его нужно разбудить». Поэтому они кричали ещё громче и резали себя мечами и копьями, как было принято у них, до тех пор, пока не потечёт кровь. (I Книга Царств 18:26-28)
Это был, конечно же, не траурный ритуал, но он представляет для нас иллюстрацию обряда надрезания собственного тела. Эмиль Дюркгейм сделал описание траурных обычаев среди аборигенов Австралии. Когда приходит извещение о смерти, мужчины и женщины начинают дико бегать, воют и плачут, режут себя ножами и заточенными кольями.
Несмотря на кажущееся безумие, существует точный набор правил, регулирующих данное поведение, в зависимости от того, является ли скорбящий мужчиной или женщиной, и от того в каких отношениях он или она состояли с ушедшим. «В племени Варрамунга те, кто были дедушкой умершего по материнской линии, дядей по материнской линии и братом жены умершего, разрезали себе бедра. Другие должны состричь свои бакенбарды и волосы, а затем присыпать их глиной». Женщины надрезают себе головы, а затем прикладывают раскалённые колья на раны, чтобы усугубить их.
(Подобный ритуал совершают некоторые мусульмане-шииты в день Ашура, годовщину мученичества Имама Хусейна, внука пророка, в Кербеле. Люди бьют себя цепями или режут ножами до тех пор, пока не потечёт кровь. Некоторые руководители шиитов выступают строго против таких ритуалов.)
Тора рассматривает такое поведение как несовместимое со святостью, с кдуша. Особенно интересно отметить двухэтапный процесс, в ходе которого излагается закон. Сначала он появляется в главе 21 книги Левит.
Господь сказал Моисею: «Говори со священниками, сыновьями Аарона и скажи им: священник не может осквернить себя из-за любого из своего народа, кто умирает, кроме близкого родственника… Нельзя брить им головы или брить края бород, или надрезать тела их. Они должны быть святы для Б-га своего и не должны осквернять имя Б-га своего» (Левит. 21:1-6)
В данном фрагменте писания это относится конкретно к коганим, священникам, из-за их святости. Во Второзаконии закон распространяется на весь Израиль (разница между этими двумя книгами лежит в том, для кого они изначально предназначались: Левит - это в основном набор инструкций для священников, Второзаконие - это обращение Моше ко всему народу). Применение к обычным исраэлитам законов святости, которые относятся к священникам, является частью демократизации святости, которая имеет центральное значение для идеи Торы о «царстве священников». Однако остается вопрос: что значит иметь сдержанность в трауре, чтобы быть «детьми Господа Б-га вашего», святым и избранным народом?
Ибн Эзра говорит, что так же, как отец может причинить ребенку боль для того, чтобы потом ему (или ей) стало хорошо, так и Б-г иногда приносит нам боль - утрату, которую мы должны принять с доверием без чрезмерного проявления горя.
Рамбан предполагает, что причиной того, что мы не должны слишком сильно горевать, является наша вера в бессмертие души. Тем не менее, добавляет он, мы имеем право скорбеть по правилам, установленным еврейским законом, поскольку даже если смерть и является только лишь расставанием, но каждое расставание является болезненным.
Рабби Овадия Сфорно и Чизкуни говорят, что, поскольку мы «дети Б-жьи», то никогда не становимся сиротами. Мы можем потерять наших земных родителей, но нашего небесного Отца - никогда; следовательно, существует предел горю.
Раббейну Мейухас предполагает, что члены королевской семьи не оскверняются, подвергая себя обезображивающим ранам. Таким образом, Израиль - дети Короля - тоже не могут так делать.
Независимо от того, какое из этих объяснений более строгое, ясен сам принцип. Вот как Маймонид излагает закон: «Тот, кто не оплакивает умерших в соответствии с предписаниями наших учителей, жесток» (Хильхот Авел 13:12). В то же время, однако, «Не следует изливать чрезмерное горе над своим умершим, поскольку сказано: “Не плачьте об умершем и не оплакивайте его” (Иермиягу 22:10), то есть не плачьте слишком много, поскольку так принято у народов мира, а тот, кто ходит по пути народов, глупец» (там же, 13:11).
Галаха, еврейский закон, стремится создать баланс между слишком большим и слишком маленьким горем. Отсюда различные стадии тяжелой утраты: анинут (период между смертью и погребением), шива (неделя траура), шлошим (тридцать дней в случае ухода близких родственников и шана (год, в случае родителей). Иудаизм предписывает точно откалиброванную последовательность скорби, от начального, ошеломляющего момента самой утраты, до похорон и возвращения домой; от периода утешения друзьями и членами общины и до более продолжительного времени, в течение которого нельзя принимать участие в увеселительных и праздничных мероприятиях.
Чем больше мы узнаем о психологии тяжелой утраты и об этапах, через которые мы должны пройти, прежде чем придёт исцеление от потери, тем все яснее становится мудрость древних законов и обычаев иудаизма. При этом данные законы подходят как для отдельных личностей, так и для народа в целом. Евреи больше всех пострадали от преследований и трагедий. И мы никогда не забывали о них. Мы вспоминаем их в дни наших постов - особенно 9 ава. Тем не менее, имея силу восстановления, которая временами была почти сверхъестественной, еврейский народ никогда не позволял горю победить себя. Есть высказывание мудрецов, олицетворяющее доминирующий голос в иудаизме:
После разрушения Второго Храма аскеты умножились в Израиле. Они не ели мяса и не пили вино… Рабби Йегошуа сказал им: «Не скорбеть вообще невозможно, поскольку это было постановлено. Но слишком много скорбеть тоже невозможно».
В наше время отторжения традиций, с его враждебностью к ритуалу и предпочтением к публичному проявлению личных эмоций (что Филипп Рифф в 1960-х годах называл «терапевтическим триумфом»), идея о том, что скорбь имеет свои законы и пределы, звучит странно. Тем не менее, почти каждый, кто имел несчастье испытать боль утраты, может свидетельствовать о глубоком исцелении, вызванном соблюдением законов авелута (траура).
Тора и традиция знали, каким образом проявлять уважение как по отношению к умершим, так и по отношению к живым, поддерживая хрупкое равновесие между скорбью и утешением, потерей жизни, которая причиняет нам боль, и возобновлением жизни, которое дает нам надежду.
Перевод Владислава Колодача