Время прочтения: 7 мин.
Если уж говорить о еврейских профессиях, то специальности, указанные в заглавии, с одной стороны, ну просто супереврейские, а с другой — никто, кроме евреев, своими их и не назовет. Хотя бы уже потому, что за пределы еврейской среды их деятельность не выносилась. Зубной врач, фотограф, посредник в торговых делах и прочая, прочая, прочая, как бы их ни записывали за евреями, вполне могли бы приносить хлеб насущный и любому другому, хоть монголу из Внутренней Монголии. А вот дело шадхена и бадхена не по зубам ни монголу, ни чукче, ни англичанину-мудрецу, ни даже русскому при всей широте его души и всеотзывности.
Для начала вспомним стихи еврейского, можно сказать, национального поэта Игоря Губермана, хоть и пишущего по-русски:
«Любовь — не вздохи на скамейке
И не прогулки при луне», —
Провинциальные еврейки
Не раз говаривали мне.
Трудно сказать, что конкретно имели в виду провинциальные еврейки, встречавшиеся при луне с поэтом Губерманом, но то, что нормальный еврейский взгляд на такое важное дело, как брак ничего общего с прогулками при луне и вздохами на скамейке не имел, ручаемся. Евреи всегда считали брак делом настолько серьезным, что даже самим «брачующимся» молодым людям его не доверяли. И в этом совершенно не отличались ни от узбеков с таджиками, ни, увы, от турок с арабами. А вздохи, сочинение стихов и распевание их под балконами были, по их глубокому убеждению, делом европейцев!
В нормальном еврейском браке молодожены впервые видели друг друга почти что под хупой. И, между нами говоря, жили потом прекрасно, безо всяких этих эмансипированно-христианских ухаживаний и влюбленностей. Неужели, скажите мне, мама жениха или отец невесты хуже этих сопляков понимают, что им нужно?
Но чтобы маме–тате знали, кому доверить свое дитя, в дом заранее приходил почтенный человек — а шадхен (или, для ревнителей ивритской чистоты, шадхан, хотя в любой Хацепетовке, включая Москву, все как один произносили шадхен). Шадхен — это, по-русски, «сват-профессионал». Он знал всех невест на выданье и всех потенциальных женихов в округе (округе, к слову сказать, весьма обширной), которых со всей тщательностью заносил в свой список еще тогда, когда невесты лежали в пеленках, а женихи скакали по двору на прутике, воображая, что это конь. Причем все знали: величину состояния и происхождение родителей, кому из видных раввинов и цадиков родней приходятся, с кем в родстве состоят и т. д. Наш-то читатель знает, что богатство главным достоинством не было. А вот ученость — была. И местечковому богачу взять в зятья совершенно нищего троюродного племянника знаменитого раввина было кувэт (для непонимающих — честью), а вот раввинской мешпухе сочетаться с малограмотным богачом — напротив, мезальянсом. Вроде как, по-гойски говоря, графине выйти замуж за мещанина.
Казалось бы, и всего-то делов — сводить далеких женихов и невест! Но не торопитесь с выводами! Любой сотрудник брачного агентства («Мол. жен., 60–90–60 ищет для серьезного знакомства мол. чел. с высш. обр…») объяснит вам, сколь трудна его работа, как ни оснащай ее компьютерами. У шадхена, естественно, компьютеров не было, и всю базу данных приходилось держать в голове да в толстой, изрядно засаленной записной книжке. И ни дня на месте: вечные разъезды по городам вверенного ему района. Из Козодоевки — в Кодню, из Кодни — в Брацлав… И в каждом доме — беседы, беседы, беседы…
О самых выдающихся шадхенах ходили легенды. Одного из них как-то спросили:
— Что ж вы нам, уважаемый, такую невесту предлагаете? Она ж хромает!
— Верно, — отвечает шадхен, — хромает. Но только когда ходит. А чего ей много ходить-то? Дома ведь вон столько дел — муж ведь ухода требует…
И сбыл-таки невесту!..
Анекдоты – анекдотами, а шадханим, тем не менее, делали весьма полезное дело. При разбросанности еврейского населения информацию о будущей паре зачастую можно было иметь только при посредничестве самоотверженного труженика-шадхена. Лишь благодаря ему евреи на большой территории составляли, говоря современным языком, единое брачное пространство. Только благодаря ему не кисли они в тесных рамках одного города — пусть даже большого и шумного, как Хацепетовка или Козодоевка.
Потом, когда щадхен свою миссию выполнял и, пересчитывая гонорар, удалялся на новые поиски, приходило время другого специалиста — бадхена. Не зря дедушки-бабушки наши говорили, что у каждого шадхена есть свой бадхен. Зачастую это был, так сказать, парный подряд. Но давайте по порядку… Шадхен, как мы знаем, это сват-профессионал, эдакая брачная контора без компьютера, но с базой данных ин коп и в засаленой записной книжке. А бадхен? ..
Общепринятый перевод этого слова ( «бадхан» на иврите) — «свадебный шут». «Ойх мир а хазоке! — скажете вы, — Тоже мне, профессия!».
Да! Профессия! К тому же, бадхен веселил людей не только на свадьбе. Это был настоящий профессиональный юморист, духовный предок авторов «Клуба 12 стульев» и участников программы «Аншлаг». (Кстати, если порыться в анкетно-биографических данных всех вышеупомянутых, то можно допустить, что предок у большинства не только духовный, но и физический)
Но тот бадхен, который вступал в игру после шадхена, действительно занимался, прежде всего, организацией свадьбы и увеселением гостей. Надо сказать, что еврейская свадьба, проводимая с соблюдением всех народных обычаев, — процесс очень сложный. И ничего общего не имеющий с тем, что называется «еврейской свадьбой» сегодня, когда из магнитофонного динамика несутся «Хава Нагила» (которой крайне неумело, но с превеликим энтузиазмом подтягивают присутствующие) и тот «Фрейлехс», который однажды превратился в «Семь сорок» (об умении и энтузиазме — см. выше).
Тут тебе и «усаживание невесты», и «приход сватьев» (мехутоним геен), и «показ приданого», когда сторона жениха (хуснс цат) всячески дуется и капризничает, показывая, что всего этого при таком женихе недостаточно. А еще общий танец, и танец друзей жениха с креслом на плечах (и самим женихом в этом кресле), и многое, многое другое. И все здесь имеет свой черед, свою мелодию и песню. И все это знает бадхен, и только по его знаку играют музыканты-клезморим. А в промежутках бадхен увеселяет гуляющих мит хохмес ун бдихес — шутками и анекдотами из жизни страны, мира и города Хацепетовки (Козодоевки). Кстати у слова «бдиха» («анекдот») тот же корень, что и у слова шадхен. Весельчак-наемник, одним словом.
Далеко не у каждого европейского народа отыщется такая профессия. Зато, к примеру, на Кавказе, вам всегда расскажут об уважаемом человеке, профессией является пение на свадьбах, — вспомнить хотя бы знаменитого абхазца дядю Сандро из романа Фазиля Искандера: всю жизнь работал только тамадой… Да и евреи, собственно, на своем европейском происхождении никогда и не настаивали — даже в припадке мании величия.
Как известно, многие навязанные европейскими правительствами еврейские фамилии суть ничто иное, как прозвища или наименования профессий. «Словарь еврейских фамилий» дает нам целое, как говорят лингвисты, гнездо таких фамилий-профессий, произошедших от слова «бадхен». Тут вам и Бадхен, и Бадхон, и Бадхан, и Батхин. А также Баткин, Ваткин и Падкин… Вряд ли каждый Ваткин-Падкин в курсе, чем занимался его прадед… И все же по обилию этих фамилий можно сделать вывод: популярная была работа.
Слово «бадхан» встречается и в Талмуде, где говорится о профессиональных шутах, обязанностью которых было веселить подверженных меланхолии (теперь бы это назвали «смехотерапией» и нудно рекламировали по радио и телевидению). Они же должны были смешить жениха и невесту. Бадханим участвовали еще и в пуримшпилях и спектаклях на Хануку, то есть во многом предвосхитили актеров профессионального театра. Путешествуя от одной еврейской общины к другой, они разносили песни, шутки и прочее по огромному пространству, на котором в малом количестве проживали евреи. Чем весьма способствовали формированию единого фольклора. У христиан так странствовали с песнями и балладами трубадуры и менестрели, певшие при разных графских и баронских дворах.
У евреев графов не было (а бароны появились позже, когда трубадуров и рыцарей уже не стало). Зато были цадики, а каждый цадик имел свой хойф, то есть «двор». А при хойфе был свой бадхен.
Так что профессия бадхена не просто древняя, но и аристократическая — все ж, как-никак, при дворе состоял…