Время прочтения: 9 мин.
Наверняка среди наших читателей есть те, кто из года в год читает тексты-напоминания о тех или иных датах еврейского календаря. За 9-м Ава всегда следует 15-е, и в перечислении событий, произошедших в этот день, значится скупая строка об отмене запрета выдавать девушек замуж за мужчин из колена Биньямина и о прекращении страшной братоубийственной войны с этим коленом. И...? Почему и из-за чего? Об этом ни слова.
Попробуем же разобраться.
Рассказ об этом связан с самой трудной, тяжелой и болезненной историей в Танахе, который произошел в начале периода Судей, хоть и помещен в одноименной книге в ее конце (Судей (Шофтим), главы 19–21). Рассказывать об этом непросто даже взрослой аудитории, а для маленьких детей эта тема вообще может быть закрыта, так как связана с историей жестокого сексуального насилия.
Итак, в книге Судей рассказывается о трагическом событии в жизни человека из колена Леви, жившего у подножия горы Эфраима между Шило и Бейт-Лехем, которое послужило причиной братоубийственной войны, охватившей весь народ Израиля.
Это был период безвластия. В книге Судей мы несколько раз встречаем следующую фразу: «В те дни не было царя в Израиле, и каждый поступал, как ему вздумается». Евреи находились в сильной духовной зависимости от язычников и поклонялись идолам.
Как вы помните, при разделе Земли Израиля между коленами левиты не получили земельного надела, ибо занимались только службой в Храме – материальные заботы их не касались. Некоторые из них скитались по наделам других колен, обучали евреев Торе, законам Б-га Израиля. Они получали пропитание из десятины, отделяемой в пользу Храма всеми евреями.
Бывало, что женщина попадала в дом к такому левиту на правах сожительницы-наложницы. Всеми правами законной жены она не обладала, так как с ней не подписывалась ктуба – на иврите такой статус женщины называется пилегеш.
В данной истории левит взял себе женщину из Бейт-Лехема. Она сбежала от него к своему отцу и провела там четыре месяца. Муж пошел за ней, чтобы уговорить ее вернуться к нему.
Мудрецы поясняют – она сбежала из его дома в дом отца потому, что муж считал, что она неряха и плохо исполняет роль хозяйки дома. Мудрецы осуждают левита и отмечают, что человеку следует сдерживать свою вспыльчивость, ибо именно из-за излишней раздражительности левита и чрезмерной требовательности по отношению к жене и разыгрались события, приведшие к трагедии – как раз это, по мнению комментаторов, и было первопричиной всех последующих страшных событий.
Отец этой женщины обрадовался зятю и устроил веселый пир, задержав его у себя на четыре дня, и упрашивал задержаться еще, но зять решил больше здесь не оставаться: близился канун праздника, и он торопился, чтобы успеть вернуться в Шило.
Левит отправился в путь вечером, поэтому он должен был искать ночлега в городе Гива, который находился на холме поблизости Иевуса (Иевус – это тот самый город, который впоследствии, при царе Давиде, станет столицей и будет называться Иерусалим). Он не хотел останавливаться у язычников-иевусеев, и рассчитывал на гостеприимство евреев из колена Биньямина, населявших Гиву. Он и его жена расположились на главной улице и стали ждать, пока кто-нибудь пригласит их к себе ночевать. Левит, которому приходилось немало путешествовать, очевидно, привык к радушию и гостеприимству, которые неизменно встречал в еврейских городах страны. Однако жители Гивы не торопились приглашать левита и его спутницу на ночлег. Всем было безразлично. Лишь один старик, возвращавшийся домой с работы в поле, проявил к ним интерес, пригласил путников в дом и принял их радушно.
Во время ужина послышался стук в дом: некая банда, развратные жители Гивы, окружили дом и потребовали немедленной выдачи гостя: «Выдай нам человека, который вошел к тебе, и мы познаем его!». Ничего не напоминает? Да, историю про Лота и гостивших у него ангелов-путников (Берешит 19:5; многие комментаторы указывают на сходства, но отмечают и различия в моральном облике жителей Гивы и Сдома).
Это была группа негодяев, презревших закон Торы, однако, как говорят комментаторы, ответственность за их преступные действия лежит на всех жителях Гивы. Есть правило, согласно которому каждый еврей отвечает за действия другого, и, видя, что тот намерен преступить закон Торы, обязан всеми силами воспрепятствовать этому, иначе – грех будет и на нем.
Хозяин дома вышел к ним и попытался отговорить от задуманного преступления: вместо гостя он предложил им свою дочь, девушку, а также жену гостя. Видя безвыходность положения и понимая, что его в конце концов изнасилуют и убьют, левит выдал этой дикой толпе свою спутницу: «И схватил муж свою наложницу и вывел к ним наружу…».
И сказано далее: «…насиловали и издевались над ней всю ночь, до утра, лишь на заре отстали от нее... И собрался господин ее утром в путь, и вышел из дому, и застал наложницу лицом к земле, а руки – у порога, и сказал: “вставай, пойдем”, и не было ответа». Она умерла.
Левит погрузил ее тело на осла и отправился домой. Там он взял нож, «рассек ее тело на двенадцать частей и разослал во все пределы Израиля» – чтобы оповестить все 12 колен Израиля о невиданной мерзости совершенного преступления и пробудить в народе гнев и жажду возмездия. Левиту не были известны имена преступников, и он не мог опознать их, поэтому он хотел, чтобы народ отомстил всему колену Биньямина, особенно – жителям Гивы.
Согласно закону Торы, грех мужеложества более страшен, чем насилие над женщиной. Содомский грех был для левита страшнее смерти. Поэтому, желая сохранить себе жизнь и считая, что жизнь женщины – вне опасности, левит решил выдать им жену, не найдя другого выхода из положения. Он не стал рисковать жизнью ради спасения жены. С него, тем не менее, нельзя снять ответственность за малодушие – он не попытался даже как-то оттянуть время и позвать кого-нибудь на помощь. Он не попытался отговорить негодяев от задуманного ими преступления.
Невиданный ужас поступка возмутил израильтян и заставил их подняться против несправедливости: «не бывало и не видано было подобного этому со дня исхода сынов Израиля из земли египетской». Четыреста тысяч человек собралось в Мицпе, чтобы наказать жителей Гивы по всей строгости закона.
Левит рассказал собравшимся о событиях в Гиве, однако о своем недостойном поведении он умолчал. Преступники, по его рассказу, были чуть ли не наиболее влиятельными людьми в Гиве.
Собравшиеся предприняли попытку предоставить возможность самому колену Биньямина искоренить зло в своей среде. Во все роды и семьи этого колена были посланы послания с требованием найти и наказать преступников. Но «... не пожелал Биньямин послушать голоса братьев своих, израильтян». Сила родовой близости, а также тревога и страх привели к реакции, обратной требованию соплеменников. Все евреи этого колена «потянулись из своих городов в Гиву, на войну с Израилем – и набралось воинов Биньямина двадцать шесть тысяч, не считая семисот жителей Гивы». Все они стали на защиту преступников, бросив вызов всему обществу Израиля.
В такой ситуации израильтяне решили начать войну против евреев колена Биньямина. Их нежелание разыскать и наказать виновных в глазах окружающих приравнивало всех биньямитян к соучастникам совершенного преступления.
Братоубийственная война длилась три дня. В ней погибло 45 тыс. человек из 11 колен, больше 30 тыс. из колена Биньямина (практически было уничтожено все колено!), несколько городов разрушены дотла. Это можно сравнить с самыми страшными моментами еврейской истории – завоеваниями Страны Израиля Вавилонией, Ассирией, Римом, – но тогда это совершили наши враги, а здесь евреи сделали все сами, своими же руками.
На собрании в Мицпе израильтяне поклялись никогда не отдавать своих дочерей замуж оставшимся мужчинам колена Биньямина, устроив ему своеобразный бойкот. Но спустя годы возникла реальная опасность, что колено Биньямина полностью вымрет. Биньямитяне давно раскаялись в преступлении своих предков, и в ситуации надо было что-то менять. Но возник вопрос: «Что же мы можем сделать для них — мы, которые поклялись именем Г-спода, что не будем давать им наших дочерей в жены?!». Выход был найден: клятва, которой поклялись тогда евреи, не вечна и не распространяется на все последующие поколения. Подобный выход был найден и для отмены принятого ранее запрета браков между представителями разных колен: он был в силе только для поколения, которое завоевало Страну Израиля. Обе эти санкции были отменены как раз 15 Ава.
И в этот же день, 15 ава, сынам Биньямина было разрешено «умыкать» себе жен из жительниц города Шило, вышедших в виноградники «водить хороводы». Так было сохранено существование целого колена Израиля, и, естественно, исчез запрет женщинам-наследницам из одного колена Израиля выходить замуж в другое колено. Это был первый в еврейской истории случай объединения родов народа Израиля, и книга Шофтим называет его «праздником во имя Г-спода».
А с течением времени, как говорит Мишна, стало обычаем начинать сватовство именно в этот день – 15 Ава, и создавать новые еврейские семьи.